Нить неизбежности - Страница 134

134

Нет, нельзя терять на подобные домыслы драгоценное время. Что бы там ни было, надо двигаться вперёд, чтобы сделать своё дело или хотя бы узнать, что там происходит и не поздно ли пытаться что-либо исправить.

На удивление, вода была холодной, и к поверхности поднимались газовые пузырьки.

Восход Холодной Луны, Пекло Самаэля.

Посреди тухлого болота растёт сосна, от которой изо всех сил пахнет Родиной, — значит, это гуманитарная операция по спасению отечественных зелёных насаждений, которым угрожает деградация и гибель, связанная с невозможностью укорениться в земле басурманской. А вот теперь следует закрыть глаза, поскольку заранее известно, что за украшения появятся через мгновение на этих разлапистых ветвях. И почему азимут 106, а не 108, например? Тут куда ни иди, а всё равно на это дерево напорешься. Может, кому другому берёза милей, а отставного поручика Онисима Соболя так и тянет на сосну — может, на ней висеть удобнее? Но пробовать пока чего-то не хочется. Вон они — все восемнадцать.

— Онисьим! Да очнись же ты! — крикнула Лида ему прямо в ухо, но казалось, что голос её донёсся откуда-то издалека, и стоит открыть глаза, увидишь щебечущих девиц, вопящих чаек и ленивую волну прибоя, шелестящую мелким гравием. Возвращаться на частный пляж в Пантике, в те три года жизни, от которых почти не осталось воспоминаний, совершенно не хотелось, поэтому он не сразу открыл глаза и тряхнул головой, чтобы вырваться из навязчивого забытья и вернуться к сомнительной реальности.

Болото было на месте, и даже сосна, та самая, которая столько раз являлась ему в бреду, торчала из тумана. Только страшных украшений, которые возникали на ней, стоило приблизиться на расстояние прицельного выстрела, на месте не было.

— Мы пришли? — спросил брат Ипат, нащупав рукоять меча.

— Кажется, я никуда и не уходил. — Онисим упал на колени, сразу же по пояс оказавшись в болотной жиже. Он запустил обе руки в тёплое месиво и вскоре нащупал то, что искал, — эверийский пулемёт SZ-17 с отломленным прикладом, который сам однажды в очередном бреду разломил о колено. Помнится, при этом присутствовала лично полковник Кедрач. Может быть, если получше покопаться, под болотной ряской обнаружится её бездыханное тело… Хотя нет — здесь бездыханных тел быть не может, смерти после смерти не бывает.

Он швырнул забитый грязью пулемёт обратно в болото и, с трудом вытаскивая ноги из вязкой гнили, двинулся к сосне, которая слегка покачивалась и медленно вращалась вокруг собственной сгорбленной оси.

— Ого! — сказал чей-то охрипший голос. — Смотри, кто к нам…

— Тебя глючит! — уверенно отозвался другой, прерывая тяжёлое дыхание. — И меня глючит. И вообще — всё это бред, а на самом деле мы в гробу лежим.

— Это кто это для нас расстарался! — рявкнул кто-то, явно не расположенный к шуткам. — Закопали, как дерьмо, там, где пристрелили, и всё кино.

— Иди в жопу!

— Мы и так в ней.

— Отставить разговорчики! — среди веток промелькнуло искажённое, как в кривом зеркале, лицо унтер-офицера. — Совсем нюх потеряли.

— Унтер-офицер Мельник! Ко мне! — рявкнул поручик Соболь, и его хриплый крик тяжёлым эхом прокатился над болотом.

Ответа не последовало. Вместо этого голоса, казавшиеся такими близкими, стихли, затерявшись в чавканье болотного газа.

— Ты что-нибудь слышала? — спросил он у Лиды, но та только пожала плечами и на всякий случай передёрнула затвор своего автомата.

— Я слышал, — сообщил брат Ипат, приподнимаясь над поверхностью тумана. Оказалось, что к его балахону не прилипло ни единого шматка грязи, был он абсолютно сух, а ботинки на его ногах блестели, как будто их только что надраил вышколенный денщик. — А вот они твоих команд слышать вовсе не обязаны.

— Ловко твой приятель устроился, — заметила Лида, вытаскивая сигарету из заднего кармана. Но вспомнив, что прикуривать нечем, отшвырнула её в сторону. — Ты, кстати, обещал рассказать, что это за тип. — Обращаться к Ипату напрямую она почему-то избегала. — Мы тут по уши в дерьме, а он — как новенький.

— Мёртвые не потеют, — уклончиво ответил Онисим. Он уже собирался дать ей более полные объяснения, но вдруг болотная слизь вокруг забурлила, как будто кто-то сунул в неё гигантский кипятильник.

В клокочущее болото ударила алая молния, вторую брат Ипат перерубил мечом на подлёте, а третья заблудилась в густой хвое, которая теперь была повсюду. Онисим, не обращая внимания на протесты, схватил Лиду, бросил её на плечо и скрылся среди пахучих ветвей.

— Пусти! — Она извивалась как могла и лупила его кулаками в спину. — Пусти, кретин!

— Спокойно, девочка. — Онисим аккуратно опустил её на твёрдую, поросшую мхом землю. — Если кто-то из нас погибнет, то проснёмся мы где угодно, но только не здесь, и наверняка — порознь.

— Не хватало мне с тобой вместе просыпаться… — Она сидела на кочке, прижавшись спиной к сосновому стволу, и старалась не смотреть на него. — Ты, наверное, такая же сволочь, как Ромен.

— Наверное, — согласился с ней Онисим. Он хотел ещё что-то добавить, но тут сквозь хвойные заросли протиснулся Ипат.

Бывший монах держал в правой руке меч, заляпанный чёрной слизью, а левой вцепился в ухо визжащего Канцелярского Крыса.

— Пусти, пусти, пусти! — вопил Крыс, пытаясь достать копытами до земли, но славный рыцарь старательно держал его на весу. — Всё, что хотите! Любую справку выпишу, только ухи мои не трогайте.

— Справку, говоришь? — переспросил Ипат, даже не думая давать пленнику какие-либо послабления. — Дай-ка нам справку: где сейчас находится подразделение поручика Соболя, погибшее в Сиаре 19 августа 2983 года?

134